Концерт Веры Вотинцевой
Клуб "Вокзал", 11 мая 2004 г.
Свободный микрофон
Фрагменты концерта
Третье отделение («дурки»).
- … Сейчас будет песня про завтрашнее утро, которая тоже русская народная, и называется она «Девка».
- Иногда случается написать пародию на людей любимых и близких. Вот, в частности, пародия на Михаила Щербакова. Песенка называется «Имени творчества Михаила Щербакова», а в народе она уже закрепилась под названием «Мышка». Исполняется на часть мотива песни «Джамайка».
- Тут просят спеть «Щебенку-блюз». Ну… она сильно неприличная, ребята… Вот. Текст этой песни был написан 10 лет назад, когда я была еще глупее и зарабатывала на жизнь тем, что кидала лопатой щебенку на заводе по 12 часов день, потом ночь, потом два выходных лежала… Умудрялась писать, правда всё о том же, наболевшем. Женщины замужние пусть меня простят, незамужние поймут, а мужчины пусть не обращают внимания. Вот.
- Ну и закончим еще одним блюзом, опять же русской народной песней «Виновата ли я», правда играть ее я так и не научилась…
Вера Вотинцева - Жизнь на колесах
Беседа после концерта
М.К. Вера, давайте вас представим вятской Интернет-аудитории.
В.В. Вера Вотинцева. Автор-исполнитель. Можно сказать как в анкете: профессия - автор, интересы – исполнитель. Вот и все обо мне. Я больше ничего не умею в этой жизни.
М.К. Поете только свои песни, или есть и чужие, например, такой блюз «Виновата ли я»?
В.В. Чужих песен у меня немного, может быть исключение – песни моей сестры, но для меня они как свои. А чужие – только те, которые цепляют, они тоже как бы мои, только их написали другие люди.
М.К. А вообще, откуда увлечение блюзовыми интонациями, это не случайно?
В.В. Это одно из моих увлечений. Джаз, блюз. Кто-то сказал, что блюз – это когда хорошему человеку плохо. Поэтому если мне по жизни бывает плохо, тогда и появляется блюз. Вообще, я в основном пишу, когда плохо, и только в этом году получилось писать на подъеме, и мне понравилось.
М.К. А какие песни получаются на подъеме?
В.В. Вот песен на подъеме пока не было, были только тексты, стихи. Но часто бывает так – лежат-лежат стихи и как-то вдруг появляется музыка. Или наоборот…
М.К. А время года есть любимое? Когда лучше всего пишется, сочиняется?
В.В. Нет, уже сейчас, к этому возрасту, нет разницы. Раньше любила февраль и август. Для меня февраль был временем, когда рождались стихи, предчувствие обновления. А август преподносит дары, потом их отбирает, и в сентябре я опять пишу. А вообще пишется по-всякому. Как-то в апреле случился запис… Вообще, когда плохо, надо немедленно что-то исправить, сделать хорошо, тогда садишься и пишешь светлые песни. Это как к Богу обращаешься, когда тебе плохо, тогда о нем вспоминаешь. Я не помню, чтобы я писала, когда мне было хорошо.
М.К. А как приходят песни? Садишься и думаешь – вот сейчас вот напишу?
В.В. Ну да, щасс! Песня сама решает, когда ей прийти. И тогда ты уже себе не принадлежишь. Бьешься головой об стенку, и ничего не видишь, ничего не слышишь кроме того, что у тебя внутри кипит. Я уже человек стреляный, у меня ручка и тетрадь нотная всегда под рукой. До этого года архива не было, оно писалось и боролось за выживание. Что осталось, то осталось. Значит, имеет право на жизнь. Иногда первой приходит мелодия в голову и мучает до тех пор, пока не найдешь адекватные ей слова. Иногда приходит картинка, и ты ее описываешь. И часто получается, что результат описания не совпадает с тем, как эта картинка виделась в начале. Совсем уж нового, наверное, не создать, ведь человечество пишет давно. Я не знаю, как по-другому жить, я пишу с четырех лет, печатными буквами. Я не могу не писать. Я иногда у психологов спрашиваю, почему иногда весь мир я вижу в гармонии – в том числе и гадов там всяких… Они говорят, это такое поэтическое мировосприятие.
Ю.П. А грязь всякая, которая в жизни бывает? Задевает как-то?
В.В. А я ее и не касаюсь. Мимо прохожу. И массовая культура меня не касается. Пусть кто хочет, тот с нею борется, ею травится.
М.К. А ведь редко бывает такое сочетание в одном лице – и поэт хороший, и композитор, и исполнитель, да еще и на гитаре играет…
В.В. А на гитаре-то я играть и не умею. Не мой инструмент. Мой инструмент – фортепьяно, я заканчивала по нему музыкальную школу. Но его ведь с собой не утащишь. Поэтому гитара. Поскольку призвание мое – авторская песня. А образование, конечно, помогает. Помогает сохранить внезапную мелодию, записать ее нотами.
М.К. Такие разные сегодня были песни… В начале и в третьем отделении…
В.В. Третье отделение… «Дурки» - есть «дурки». Это тоже я. Вообще, я долго не пела этих «дурок», не считала это творчеством. Но люди стали просить, особенно на фестивалях, у костра, не на официальной сцене. Но я очень сильно не хочу повторения судьбы Любы Захарченко или, особенно, Леонида Сергеева, когда их воспринимают только по таким вот песням, хотя они очень хорошие и серьезные люди. И хорошо, что меня люди воспринимают не только по этим «дуркам».
Е.Г. Да, сегодня был серьезный зритель, который пришел на концерт не развлекаться, а всерьез слушать, работать. Хоть здесь и не концертный зал.
В.В. А меня вообще не напрягает обстановка в кафе или в барах, ведь моя юность – кабацкая. Это здорово – так спеть, чтобы у всех ложки застыли и официанты замерли.
М.К. А географически как-нибудь связано творчество, по настроению – вот это в одном городе написано, это – в другом?
В.В. Вообще география очень странная наука. Она тесно сочетается с моей жизнью, потому что вся жизнь моя на колесах. Я просто сажусь в поезд и еду. «К черту подробности, город какой-то» - про меня, точно. Я люблю ездить, люблю людей в разных городах. Я же не виновата, что все мои любимые люди живут в разных городах. И приходится к ним все время ездить. Я их люблю, мне хочется с ними общаться.
М.К. Можно перечислить города по пальцам?
В.В. Нет, их больше. Ареал обитания – от Кронштадта до Омска. Дальше меня не заносило.
Е.Г. Надо сказать, что Веру если заносит, то уж заносит. Ты же не приезжаешь так – дала один концерт и уехала, как многие артисты, нет ведь? Когда приезжает Вера, столько бывает общения и разговоров – даже в избытке. Происходит взаимопроникновение людей, обогащение, интеграция. Вот Вера как бы врастает в наш город, она уже знает, где чего находится. И самое главное вот эти оговорки: «У нас в Кирове сегодня концерт» или «У нас в Перми…» или «У нас в Свердловске…».
В.В. Да, это есть у меня, я всегда так говорю.
М.К. А когда Вятка у вас возникла впервые?
В.В. Вятка возникла два года назад, на Грушинке, мы с Леной познакомились абсолютно случайно.
Е.Г. Да, мне на Гринландию надо было срочно кого-то позвать, случайно возникла вакансия. И тут меня Чудиновский берет за руку и говорит: «Давай я тебя с Веркой Вотинцевой познакомлю». А я уже знала Веру – в основном в контексте песен ее сестры Нины Вотинцевой, да и по отзывам Ланцберга, он ее так любит. Вот во что вылился этот набор случайностей: Вера уже не в первый раз здесь, подолгу бывает, мы подружились. Никто не мог и знать, что так будет.
В.В. А у меня стиль жизни такой – я как только приеду на фестиваль, Грушинку например, так сразу начинаю дружить со всем лагерем. А потом приезжаю с концертами.
Е.Г. А есть любимое место на этой земле?
В.В. Да, есть место святое, но я там не была ни разу.
М.К. Это про которое песня?
В.В. Да. А еще есть место – Зюкайка. Под Пермью.
М.К. А где родные места?
В.В. Это в Сибири, город Тобольск на Иртыше. Очень старый город, единственный за Уралом, где есть белокаменный кремль. Старинный губернский город. Много архитектурных ансамблей. Церковь православная много вкладывает в их восстановление. А вот уникальная резная деревянная архитектура, к сожалению, просто гибнет на глазах. Киров в этом смысле я тоже люблю, он напоминает город моего детства, здесь тоже так много старины… А сейчас своего дома у меня нет…
М.К. А какое имя больше нравится – Киров или Вятка?
В.В. Киров.
Е.Г. Мне интересно общаться с Верой, потому что мне интересен процесс развития и перерождения человека. Это все происходит на глазах. Очень быстро. Вот человек курить бросил. Или пить совсем перестал. Или вот, например, вышивание крестиком. Это что – некоторая форма сублимации?
В.В. Изначально – да, это была некоторая форма отвлечения, переключения, лекарство от депрессии. А сейчас – это та ступенька, на которой я поверила в себя. Это то, что сделано руками. Красивое, зримое, ранее недосягаемое, что на стенку можно повесить в рамочку. В отличие от песен. Песни – они забудутся, а это – останется. Лет на пятьдесят, минимум.
Е.Г. А что определяющее – результат или сам процесс вышивания?
В.В. Здесь все важно. Я каждый раз берусь за все более сложные вещи, это тоже творчество, становление личности, вера в себя. Можно сказать, я сижу на игле – вышивания. Это дуры бабы придумали, а мужики им поверили, что вышивание – это от нечего делать, чтобы убить время. Вот сейчас я вышиваю автопортрет Леонардо да-Винчи. А до этого были лошади, букет роз в вазе, парусник Крузенштерна… Очень красиво.
Е.Г. Почему-то женщины друг друга поздравляют с 8 Марта. Нам же не нужно это равенство с мужчинами...
В.В. Равенство полов – оно надуманное. Мне посчастливилось общаться с настоящими мужчинами, причем с годами их все больше. Так вот, ни один нормальный мужчина это равенство не признает и будет абсолютно прав. Творческий процесс и женщина – несовместимы.
Е.Г. То есть, ты хочешь сказать, что ты – исключение?
В.В. Нет. Когда я женщина, тогда я абсолютно не творец. И когда я творец, то я не женщина. Мне повезло, я близнец по гороскопу, я умею переключаться. Одновременно совмещать это невозможно.
Ю.П. Ну и напоследок вопрос. А правда ли, что шишли мышли сопли вышли?
В.В. Да, это правда.
Беседовали Елена Гинзбург, Юлия Пластинина, Михаил Красиков.
11 мая 2004 г.